К моменту решения о планировании ребенка женаты мы с мужем были уже почти пять лет, но то доучивались, то решили немного поработать, а время идет и мы активно начали «хотеть» ребенка (до этого предохранялись всеми мыслимыми и немыслимыми способами). Желание появилось в декабре 2009 года, но результат был нулевой на протяжении 4-х месяцев. Подумав, что значит еще не время, начала я активные действия по своему продвижению по карьерной лестнице, но не тут то было: однажды утром я выскочила как ошпаренная из ванной с двумя полосками на тесте!!! Нашему счастью не было границ!!!
Конечно, как ответственная будущая мамаша поскакала в ЖК, где мой пыл поуняли, отправив на сохранение. Но к несчастью моя поликлиника была закрыта (причину не помню) и я направилась в другой район. Я ненавижу себя за это … Зачем я согласилась, ведь все было в порядке.
Попала я к ним в праздники (перед майскими выходными), с поставленным сроком в 6 недель. И вот, делают мне УЗИ и говорят – в матке беременности нет. Я в шоке – по анализам есть, а в матке нет, как такое может быть?
ВНЕМАТОЧНАЯ??? Меня начинают пугать и в итоге отправляют на диагностическую лапароскопию и как следствие - на аборт. Моя желанная и долгожданная беременность оказалась под угрозой. Все это конечно под общим наркозом. Вся палата меня успокаивала, а молодая врач-практикант даже плакала со мной в коридоре.
Вот, просыпаюсь я после наркоза, врачи уже смылись на выходные, спрашиваю – что да как. Медсестра говорит – придет врач и все скажет.
Представляете мое состояние?
Я пытала весь мед персонал, кто только входил в палату. В итоге одна не выдержала и рассмеялась – да все у тебя нормально! А что нормально то? Может в их понимании «нормально» - это то, что я живая.
Ладно, не буду томить Вас! Через 4 дня после операции делали УЗИ целым консилиумом, что-то между собой перешептывались, и вдруг я услыхала заветное – ВОТ, ВОТ ОН!
У меня была истерика – ну зачем так мучить человека!
А все дело было в неизвестно откуда взявшемся пузыре в матке, природу которого в итоге так и не определили – пузырь этот закрывал моего малышика.
Не смотря на такое неудачное начало, вся беременность прошла хорошо – не было ни токсикоза, ни отеков, ни угрозы. Второй раз на сохранение положили в 24 недели, но я сама не поняла зачем (видимо мой врач решил сделать мне дополнительный отпуск на работе) – в роддоме я только пила витаминки и подлечивала молочницу.
Но самое убийственное - это то, что мне никак не могли поставить ПДР. Моя обменная карта была сплошной кляксой – каждый прием там исправляли даты.
Сначала сказали – 25 декабря (эта дата совпадала с моими расчетами), потом 29.12, потом 06.01, потом опять 25.12. Короче в итоге я решила рожать 25.12, причем ехать в роддом со схватками (да и показаний к госпитализации не было – официальным сроком стал ПДР 6 января).
Вещи собраны, день Х настал, а признаков нет вообще – даже тренировочных схваток. Начались они 29.12, но мы с мужем попросили ляльку разрешить нам с папой отметить Новый Год и потом родиться. Новый Год мы отметили – посидели за праздничным столом вдвоем (ну почти втроем), пофотографировались. Первого января я подумала, что малыш как-то подзадержался – пошла 42 неделя и, начитавшись глупой литературы и выпив стимулирующий коктейль из касторки (величайшая ошибка - никогда так не делайте) , мы отправились нагуливать схватки.
Началось все в 8 вечера – я счастливая прыгала дома на мяче и ждала учащения схваток. Невыносимыми (для мужа) они стали в 3-м часам ночи и мы вызвали скорую.
Приехала я в роддом, прошла процедуры регистрации, получила клизму и катетер в запястье и стала ждать. До 10 утра схватки стабильно не учащались и мне прокололи пузырь. И тут началось! Схватки так и не стали частыми, но стали ужасно болезненными – я орала на весь этаж (хотя я считаю себя ну очень терпеливой).
Все было плохо – в меня литрами вливали окситоцин, раскрытие было уже полное, а полноценных схваток так и не было. Чтобы помочь родить, врач просто выжидала мои редкие коротенькие схваточки и командовала рожать. Все девчонки рассказывают за сколько потуг они родили, а я и сказать то не могу – потуг то и не ощутила.
Родился малыш с двойным не затянутым обвитием в 15-30 весом 3700 гр и ростом 56 см, здоровенький. Только кожа была сморщенной и сухой – результат того, что немного переносила.
Я мечтала, что ко мне на выписку приедут родственники и много-много друзей, заказала воздушные шары, но… не все так сладко да гладко .
В череде праздников (родила я 2 января) врачей в отделении почти не было, да и дела им не было до нас.
На !!!5-е сутки!!! после родов оказалось, что матка моя так и не сократилась. Мне были проведены незамысловатые процедуры в виде надавливаний и опять же заливания окситоцина внутривенно, внутримышечно, только в рот не лили (мат-мат-мат).
Через 2 дня картина повторилась, меня на скорой увезли в гинекологию на чистку и лечение. Я рыдала крокодильими слезами, когда оставляла малыша одного с чужими тетками, хотела отказаться, но меня пугали летальным исходом.
Малыша забрала домой моя мама и папуля – 5 дней они его холили и лелеяли, пока меня пичкали системами, уколами и таблетками.
Больше всего я боялась, что после разлуки мой малыш откажется от груди, но все мои страхи оказались напрасными – мы до сих пор на ГВ.
Хочу выразить глубочайшее недовольство врачам роддома – теперь у меня загиб матки и очень мало шансов забеременеть еще раз.
За всю беременность меня ни разу не посетила мысль, что мне страшно рожать. Я ждала родов с нетерпением, с радостью, но никак не со страхом. Мне казалось, что я буду самой счастливой, когда процесс пойдет, что, когда рожу и малыша положат мне на живот, я буду плакать от счастья. Получилось все совсем не так, как я ожидала.
… На 38 неделе я узнала, что роддом, в котором я собралась рожать, закрывают на мойку ровно в мой ПДР. Судорожные поиски другого роддома по всему Краснодару затянулись – я объехала их все, и везде не было варианта рожать – один был переполнен и сказали, что в лучшем случае примут со схватками в 5-7 минут и раскрытием минимум 2 см, в другом сказали, что без патологий плода не примут даже со схватками – вызовут скорую и отправят в другой РД, в третьем рожать было страшно уже мне – об этом РД ходили страшные слухи, что здоровых детей оттуда не выписывают вообще, а врач, с которой я хотела рожать, предупредила, что на мой ПДР и ближайшие от него 2-3 недели там будет обсервация – т.е. рожать будут все – и без сертификатов, и бомжихи, и больные, и даже туберкулезницы. Я тыкнулась даже в сельский роддом в Адыгее, но врач, посмотрев на мои красивые отекшие ноги-ласты, испугалась осложнений в родах и отказалась меня брать к себе рожать. В итоге у меня остался один-единственный роддом, к которому привязанна моя ЖК – роддом в Горячем ключе. Я еще до беременности категорически не хотела там рожать в случае чего – я не встретила еще ни одной роженицы, которая вышла бы оттуда хотя бы с нормальными воспоминаниями, а не с матами на языке. Все, абсолютно все говорили, что лучше родить в парке на лавочке, в стогу сена, дома в конце концов, но не там. Но вариантов у меня не было – пошла 41я неделя, живот был уже угрожающих размеров, никаких предвестников не было вообще, и мне потихоньку начинало надоедать мое вечно беременное состояние. В итоге я со слезами сдалась в роддом Горячего ключа.
Поначалу я даже обрадовалась – во-первых, рядом медики, уже вселяло какую-то надежду на скорые роды и их нормальный исход, во-вторых, бытовые условия были не столь ужасны, как я себе представляла – неплохие палаты на двух человек, нормально кормят. Я расслабилась. А зря.
После первого осмотра в роддоме на кресле у меня отошла пробка, и следующие 2 дня еще выходили остатки по чуть-чуть. Я еще больше обрадовалась – ну все, скоро рожу! Ходила спокойная, радостная, знакомилась с девочками в роддоме, с медсестрами и акушерками. Первый шок у меня был, когда мне сказали, что по УЗИ деточка моя тянет на 4-4,400 кг. Сказать, что я была в шоке – не сказать ничего. За всю беременность мне ни разу не говорили, что у меня крупный плод – наоборот, в 36 недель сын был даже мелковат для своего возраста. я даже радовалась, что рожу маленького своего легко и непринужденно.
14 октября я проснулась в 6 утра, пардон, по естественной нужде. И увидела на туалетной бумаге ярко-алое пятно. Естественно, я сразу подняла весь роддом на уши, нашла акушерку и мы пошли на кресло. Как только я на него залезла, у меня что-то слегка подтекло. Мне сказали, что красное – это не кровотечение, а пробка, и отправили ждать схваток, а то может и поспать. Схватки не заставили себя ждать – пошли сразу и частые, интервалом в 2-3 минуты длинной в полминуты-минуту. Было довольно терпимо и я даже подремала до 10 утра. В 10 пришла заведующая роддома на обход, посмотрела меня на кресле еще раз – у меня снова подтекли воды, раскрытие было 2 см, сказали – все, рожаем, и прокололи пузырь. После чего была клизма – ооооо, клизма это нечто, меня чистило еще часа 2-3 после нее, благо напротив предродовой был туалет. После клизмы (побриться я, слава богу, успела сама) меня определили в предродовую – по сути, ту же палату, только теперь я там лежала одна и с датчиком КТГ на пузе.
Схватки были похожи на сильные-сильные спазмы в пояснице, как при месячных, только сильнее во много раз. Но было вполне терпимо. Я, наивная, ждала раскрытия сантиметров в 5, чтобы попросить эпидуралку и расслабиться, и тут меня ожидала первая подстава – в роддоме не делали эпидуральную анестезию ВООБЩЕ. Максимум – общий наркоз при кесареве. Все. Я была в шоке, как так? Пришлось все роды терпеть без анестезии. Раскрытие шло очень медленно, через пару часов с 2х см раскрылось только на 3, и было решено поставить мне капельницу с окситоцином. Вот тут-то началась жара. Я не выла, не плакала, не кричала, все, что я читала про правильное дыхание – все оказалось ненужной фигней, не помогало НИЧЕГО. Акушерка и врач были с меня в шоке, даже просили потом – ну ты хоть покричи для приличия, а то нам не поверят, что ты рожаешь)) Я сказала, что могу только материться и лучше вам этого не слышать))
Под окситоцином дело пошло веселее, раскрытие пошло так, как нужно, но больно было просто ужас как – и вставать с кровати мне запретили. В итоге почти все время я провела лежа под капельницей на правом боку. Периодически заходил врач, проверял раскрытие, хвалил, что хорошо себя веду. Ближе к вечеру, часов в 5-6, я уже взмолилась о кесареве, на что получила ответ, что с такой жопой, как у меня, грех не родить самой, и вообще, не сцать, прорвемся. Я уже сходила с ума – мне запретили ходить с капельницей, пить, есть, не дали эпидурал, и вообще, все как-то слишком затянулось. Врач, когда смотрел раскрытие, сказал, что голова сына идет немного неправильно, и все остальное время вручную ее поворачивал – ощунения просто непередаваемые. К окончательному раскрытию малыш наконец повернулся как надо. А еще меня начало тужить на раскрытии в 6-7 сантиметров, и продолжало тужить три часа, вплоть до родов.Второй косяк врачей – мне никто, ни одна сволочь не сказала, что тужиться пока нельзя. И я тужилась все эти три часа, не сильно, но так, чтобы облегчить эту разрывающую боль – было ощунеие, что внутри меня надули шар и он сейчас лопнет и меня разорвет на части. Естественно, это в итоге тоже повлияло на процесс родов – к моменту моего перевода в родзал я была уже вымотана.
В 7 часов врач посмотрел раскрытие, констатировал полные 10 см и скомандовал – в родзал! Я уже не верила, что я рожу когда-нибудь. Я каком-то полудреме я шла эти 5 метров до родзала, меня шатало, как пьяную, помню, как в родзале с меня сняли мою ночнушку и выдали одноразовую роддомовскую, помню, как забирлась на кресло – и сразу на нем стало так легко, мне было так удобно на нем. Стали пробовать тужиться – вроде пошел процесс, но мне опять же никто не объяснил, какие мышцы напрягать, куда тужиться, в итоге большую часть потуг у меня ушло в лицо, в глаза – потом я щеголяла с красивыми полопавшимися сосудами в глазах, на щеках, на лбу. Голова на потуге вроде начинала выходить, но как только потуга кончалась, уходила обратно. Плюс за потугу нужно было потужиться три раза без перерыва – у меня получалось только 2, третья потуга была фактически не потуга. Через 15 минут такого дела врач поддавил мне на живот, хотя сам сказал, что не имеет права этого делать – и процесс вроде пошел лучше, голова встала куда надо, но все равно не выходила полностью. Прошло уже полчаса, а я все рожала и рожала, тужилась и тужилась. И тут у меня кончились потуги. Их просто не стало. Я лежу полминуты, минуту, жду, когда тужиться – а их нет… датчик КТГ показывает хорошее сердцебиение малыша, процесс вроде идет, а потуг нет. И сил тоже нет. Решают делать эпизио – и это очередной косяк врача, эпизио мне почему-то сделали в бок, небольшой рарез с сантиметр-полтора, а не вдоль промежности, сделали бы, как надо – малыш вылез бы без проблем. Кое-как без потуг я умудряюсь вытужить голову, врач выдавливает мне малого, и тут все окончательно пропадает – и силы, и потуги, я в каком-то бредовом состоянии, тужусь без перерывов, мне кричат, что я не тужусь, или тужусь не туда, что надо поднажать, что ребенок задохнется, что плечи застряли, я тужусь-тужусь-тужусь, мне растягивают руками промежность… и эти чертовы семь минут малыш был зажат в шейке, именно в тот момент он удушился. Я не знаю, каким чудом, каким образом, но я все-таки вытужила плечи и за секунду он вылез полностью, сразу было огромное облегчение. Пока я приходила в себя, я почти ничего не соображала, лишь в следующую минуту я поняла, что что-то не так. Сын не кричал. Вообще. Ни звука. Я повернула голову и увидела, что его реанимируют, видела какие-то трубки, грушу с воздухом, адреналин в шприце, врач заводил сердце, вокруг все бегали и суетились, а я… а я даже не плакала. Слез не было. Был какой-то безграничный ужас. И вой. Я выла так, что мне сказали, что сейчас засунут кляп в рот. Минут через 5 его просто унесли. Я лежала на родовой кровати и не знала, что сн им, жив он вообще, или нет. Я толком его и не видела – видела какое-то серое тельце с закрытыми глазами, без признаков жизни, без шевелений, без ничего. Через минут 10 медсестра принесла мне телефон, сказала позвонить мужу и сказать, что малыш жив, весит 4,150 кг и 53 сантиметра. Родила я в 20.00. В родзале я провела час.
Потом меня зашивали в месте разреза под ледокаином – он не подействовал вообще и шили меня наживую. Было неприятно, но эта боль ничтожна по сравнению с родами и тем, что творилось в душе и голове. Я не порвалась ни разу, ни единого разрыва или трещинки.
Мне запретили вставать с кровати еще час, этот час я лежала с телефоном в обнимку и плакала, звонила мужу, плакали вместе. Он старался меня утешать, поддерживать, но сам чуть с ума не сошел. Только недавно рассказал, что выл и бился в истерике после моего звонка, хотел приехать и разнести к чертовой матери роддом и врачей, которые до последнего тянули на естественные роды и не сделали кесарево, хотя видели, что процесс идет плохо.
Потом меня перевезли в палату, тело меня не слушалось совершенно. Кое-как меня положили на живот, сказали полежать так еще час. Добрая акушерка сделала мне чаю и принесла печеньки, сказала, что малыш лежит в палате интенсивной терапии, состояние очень тяжелое, но стабильное, что родился он в асфиксии и сейчас на аппарате ИВЛ. Так же она разрешила мне через час встать, сходить в душ, привести себя в порядом и прийти к сыну, если буду в состоянии. Я уже знала, что даже если ноги меня не будут слушаться, я на руках пойду, на голове, зубами взгрызусь, но пойду.
Зрелище, конечно, было ужасное. Денис был весь на трубках, капельницах, катетерах, отекший ужасно. Ужаса от увиденного не передать словами. Это очень страшно, поверьте. Это невыносимо больно – видеть своего ребенка в таком состоянии. Вот так он выглядел на второй день:
Врачи особо ничего не говорили, прогнозов – никаких. Да, состояние тяжелое. Запасайтесь терпением, говорли они. У малыша были сильные судороги, сам он не дышал – только на ИВЛ, на второй-третий день нашли пневмонию – написали потом, что внутриутробная, вранье. Прикрывали свои задницы, не было у него никакой внутриутробной пневмонии и быть не могло. Вообще, врачи вели себя как последние бляди, это я только сейчас начала понимать. В том состоянии, в котором я была, мне было можно внушить что угодно – и они этим воспользовались. Меня начали прессовать, чтобы я не поднимала шум, не обращалась в минздрав, суды и прочее – говорили, что это я виновата, что я плохо рожала, плохо тужилась, что это моя вина, а врач сделал все, что мог, врач молодец, а ты плохая… какой комплекс они во мне взрастили! Как я себя винила! Я реально хотела повеситься или выброситься с окна. Держало только то, что я нужна сыну, что муж останется или один с ребенком, или же вообще один, если сын не выживет.
В физическом плане я от родов отошла очень быстро, уже на второй день я бегала по этажам. У меня ничего не болело, не считая мышц, офигевших от такого напряжения (на родильном кресле я вырвала с мясом ручку-поручень, за которую нужно было держаться во время потуг) и кровавых ранок на ладонях на пальцах – все от тех же поручней. В моральном же… я правда не знаю, откуда я брала силы пережить все это. Я старалась не плакать, но конечно, у меня ничего не выходило – единственное, я могла себя держать рядом с сыном. нельзя было выпускать это при нем, он все чувствовал. Я приходила к нему каждый день по несколько раз, меня уже выгоняли оттуда, а я приходила и приходила, стояла рядом с ним, любовалась. Потихоньку отек начал спадать, сыночек становился похож на нормального ребенка:
Потом он открыл глазки:
На пятый день Дениса перевели из Горячего ключа в Детскую краевую больницу, в перинатальный центр, отделение реанимации новорожденных. Там нам разрешили приезжать в любое время, но раз в день, и на 5-10 минут. Зато мне и мужу дали наконец его хотя бы потрогать!!! Господи, какое это было неописуемое счастье… мы каждый день ездили к нему, гладили, разговаривали с ним, радовались успехам и печалились ухудшениям. Денис то начинал дышать сам – пусть с дикими хрипами в легких, но сам! то отказывался сам дышать и не открывал глаза несколько дней… Судороги то уходили, то возвращались такими ужасными припадками, что я не сдерживаясь плакала прямо в реанимации. Сыну сделали УЗИ и томограмму, слава Богу, в мозгу сильных изменений нет, немного расширены желудочки мозга, но они в пределах нормы. В реанимации нам не дали его сфотографировать ни разу.
Через неделю состояние малыша более-менее стабилизировалось и было принято решение транспортировать его обратно в Горячий ключ, все в ту же палату интенсивной терапии. Я билась до последнего, чтобы его оставили в Краснодаре, мы вышли на главврача и нашли знакомую знакомых, которая работала в департаменте здравоохранения Краснодарского края, чтобы она как-то повлияла, предлагали деньги, просили – но ничего у нас не вышло. Дениса перевели обратно. Я была в отчаянии – вспоминая хамство, черствость, блядское отношение врачей ко мне и моему ребенку, хотелось выть. Никогда не забуду, как меня не хотели выписывать из роддома, а в это время Денис уже лежал в Краснодаре, и мне сказали, что к нему можно будет приехать – заведующая знала, что мне нужно выписаться, мы с ней договорились, что и когда, но она тянула до последнего, специально, издеваясь, убегая о тменя, с ехидцей спрашивала – а что, ты ТААААК хочешь к нему поехать? да тебя ж туда пустят на минуту и все!.. никогда не забуду, как врач детский спросила – а почему ты плачешь?.. с таким недоумением на лице, как будто у меня не ребенок в реанимации лежит, а хомячок убежал. Никогда не забуду, как меня все убеждали – и убедили-таки на какое-то время!-, что это я во всем виновата, что это из-за меня мой ребенок будет таким… были и такие, кто сразу начал рассказывать мне, что мой ребенок будет инвалидом с ДЦП и эпилепсией, поэтому откажись от него и роди себе другого, здорового… сколько всякого гавна я пропустила через себя от врачей – я даже вспомнить все не могу, каждый божий день меня доводили, унижали, уничтожали словом, и только редкие люди из медперсонала сочувствовали и помогали мне.
… Дениса вернули в Горячий ключ. К тому моменту я уже выписалась из роддома – в одиночестве. Я никогда не забуду, как страшно, как грустно выходить из роддома без ребенка. Никому не пожелаю. Только я и муж с цветами. Мне казалось, что я даже цветов этих не заслужила… хотелось тупо закрыться ото всех и от всего, лечь и заснуть. Но надо было что-то делать, бежать, искать, лечить сына, поддерживать его, узнавать, консультироваться, нужно было что-то делать, чтобы с ума не сойти. Сложно было… сложно было лежать одной в детском отделении и бегать к нему каждые три часа – сцеживать молоко, которого на таких нервах и так было немного, а потом с каждым днем становилось все меньше и меньше – в итоге я откормила его молоком месяц, потом оно кончилось окончательно; сложно было смотреть на все эти трубочки-катетеры-капельницы, на зонд для еды, сложно было гладить его втихоря от врачей – мне только через несколько дней уговоров разрешили его трогать и гладить…
Через какое-то время Дениса вытащили из кювеза и перевели в бокс – типа мини-палаты с пеленальным столиком и мини-кроватью для малыша и стулом для мамы. Теперь я могла его его трогать, обнимать, целовать, носить на руках, пеленать, менять подгузник – в общем, делать все!!! Я по прежнему ходила к нему, но теперь уже не по расписанию, а когда захочу и насколько захочу… и я училась быть мамой, училась обращаться с малышом, ухаживать за ним.
Безумно хотелось домой. Пару раз я отпрашивалась домой на ночь, искупаться по человечески да вещи постирать, ну и с мужем хоть увидеться нормально, а не урывками по полчаса. Муж бедный, разрывался между больницей, работой и домом – он мне и готовил, и стирал, и лекарства покупал, в общем. помогал как мог. Если бы не он, я бы вообще с ума сошла...
Как-то нас отправили в поликлинику к неврологу, вначале хотели отправить на скорой, потом подумали и решили, что на обычной нашей машине будет это сделать легче, да и папа наконец ребенка хоть немного увидит – ибо в отделение в Горячем ключе его не пускали. Сколько радости было у нашего папы!..
Потом было детское отделение, где сыночек был все время со мной, в одной палате. Сейчас мы наконец-то дома, я пишу все это третий день, пока он спит. Я очень много не стала рассказывать сознательно – кое-что даже вспоминать нету сил. Сейчас Денис имеет проблемы с неврологией, сильный тонус ножек, и мы еще будем лечиться и обследоваться, но я знаю, что у нас все будет хорошо. Потому что не может не быть. Потому что он со мной. Потому что не зря мы все это прошли и преодолели. Потому что я его люблю до безумия.
Дорогие девушки, позвольте мне поведать мой грустный рассказ о моем опыте ведения беременности и родов в ПМЦ. Считаю своим долгом предупредить вас, что бы вам не пришлось пережить тот кошмар, который пережила я.
Итак, познакомлю вас со своей драматической историей:
В июле я стала наблюдать свою первую беременность в клинике «Мать и Дитя» на Савеловской у Лариной Е. Б. по контракту «Ведение беременности с третьего триместра». До этого я с мужем проживала в Японии, там работает супруг, и наблюдалась там. Мною были предоставлены результаты 2 УЗИ, согласно которым, ПДР по размерам ребенка — 12 октября, что на 9 дней позже ПДР по менструации, что так же подтвердили УЗИ, проведенные в клинике «Мать и Дитя». Я обьяснила Г-же Лариной, что у меня всегда был нерегулярный цикл, продолжительностью более 35 дней, так же часто бывали задержки. В устной беседе врач признала, что истиный срок меньше, но в документации писала срок беременности исходя из даты менструации. Так же Г-жа Ларина не раз повторяла, глядя на календарь, что я должна родить до 10 октября. Доктор не стала датировать беременность по результатам УЗИ, напротив, для стимуляции роста ребенка, мне были назначены Актавегин и витамин Е. Дозировку капсулы витамина Е мне не сообщили, сказав, что все капсулы «абсолютно одинаковые».
22 сентября, на сроке 37 недель по УЗИ, Г-жа Ларина провела мне осмотр на кресле, сказав, что моя шейка соответствует шейке на 38 неделе. После этого меня попросили «положить ладошки под попу и придвинуться поближе». В течении нескольких минут Г-жа Ларина «что -то делала с моей шейкой матки», очевидно, стараясь достать слизистую пробку. Г- жа Ларина не спросила моего разрешение до производимой манипуляции и не проинформировала о ней после. Врач сказала мне: если не родите, то на приеме 6 сентября, нужно будет «выбрать день». После приема я почувствовала очень сильную глухую тяжелую боль внизу живота, ночью я проснулась от острой боли, только утром я почувствовала облегчение.
6 октября на приеме, прямо с порога меня спросили «почему я не рожаю», получается попытка г-жи Лариной вызвать у меня роды не удалась. Я показала результаты КТГ и УЗИ, проведенными до приема, которые были в полном порядке. Г-же Ларина сказала, «что пока все работает, но мы не можем знать когда произойдет срыв». Я стала выражать сомнения и свои опасения насчет индукции родов, т.к. срок по ранним УЗИ был только 39 недель!!! На момент приема вес ребенка был 3100 г. В мой адрес последовали угрозы, запугивания тяжелыми осложнениями у ребенка, врач сказала: «что мой малыш захлебнется мекониальными водами и будет лежать в реанимации». После проведенного осмотра врач сказала: «На мой вкус вы должны рожать 10, но приезжайте 11 октября в ПМЦ, если шейка такая же, то нужно будет вечером госпитализироваться, мы поставивам в шейку матки расширяющий баллон, а утром вводиться гель с простагландинами, который запускает схватки.» Врач уверила меня, что индуцированные роды абсолютно такие же, как естественные и что не навредят ребенку, а что моему малышу навредит «находиться в матке со старой плацентой». На мое предложение прислать первое УЗИ врач, к сожалению, не отреагировала. После этого приема у меня очень сильно ухудшилось психологическое состояние, я перестала спать ночами.
10 октября мы с мужем поехали в ПМЦ, с целью поменять врача на роды. Заведущая Зорина Е.Н. посоветовала Балицкого С.П., к которому мы сразу попали на прием.
Проведя осмотр и собрав анамнез Г-н Балицкий признал, что истинный срок меньше, чем срок по менструации и сказал, что можно провести амниотомию, т.к. шейка зрелая: пропускает два пальца и укороченная. Так же несмотря на хороший мазок, доктор «на всякий случай» назначил вставлять антибиотик Тержинан. Врач посмотрел на календарь и велел прийти на прием 16 октября.
На приеме 16 октября Г-н Балицкий сказал: «Вы согласны, что пора рожать, меня за 42 неделю по менструации уже могут расстрелять». Г-н Балицкий очень жестко говорил, что «завтра нам нужно рожать». После осмотра, Г-н Балицкий настаивал, что «хоть шейка и пропускает два толстых пальца и укороченна, на его вкус она чуть плотновата и он все таки хочет ввести гель». Он заявил, что через имеющееся отверстие ребенок не вылезет!!! Доктор заверил нас, что гель не влияет на харктер схваткок и продолжительность родов, а только дает толчек к родам и помогает шейке расслабится. Г-н Балицкий велел явиться в 6 утра, в это время у него начиналось дежурство в родовом отделении. Я предупредила, что у моей мамы два раза были послеродовые кровотечения.
К своей беде, мы поверили и доверились Г-ну Балицкому. Нас ввело в заблуждение, что г-н Балицкий является акушер – гинекологом Пеританального Медицинского Центра, а так же хорошие отзывы в интернете (это сейчас я понимаю, что большинство из них фальшивые!!!)
17 октября, после бессонной ночи, мы приехали с мужем в ПМЦ. В родзале врач с медсестрой встретили меня, уже готовые вводить гель. Я сказала врачу, что боюсь, он признался, что тоже и предложил «бояться вместе».
В 7.50 мне был введен гель «Препидил». Вскоре акушерка Н. В. Орлова заметила, что на мониторе у меня пошли хорошие схватки.
В 8.40 врач провел осмотр и сказал, что «гель подействовал» и сразу же проколол околоплодный пузырь, отметив, что воды чистые. Через несколько минут начались очень болезненные схватки с интервалом 2 минуты. Доктор, проявил «находчивость» и велел медсестрам поставить мне капельницу «Папаверин Дибазол». Накануне родов, я пыталась обьяснить Г-ну Балицкому, что по результатам допплера у меня расслабленные маточные сосуды, что подтвердил допплер непосредственно перед родовозбуждением, так же я гипотоник. Я услышала разговор медсестер, одна из них удивилась подобному назначению. Привязанная к капельнице и КТГ я извиваясь на кушетке, не имея возможности менять положение тела. Для тех кто не знает: комбинацию Папаверин Дибазол используют при гипертонических кризах в уколах, в капельницах же, практически, не применяется. И что самое интересное: Папаверин в комбинации с Дибазолом оказывает очень сильное расслабляющее действие на мускулатуру матки, расслабля ее, а так же снижает тонус сосудов, (которые после родов должны сократиться), усиливают кровоснабжение и резко снижает давление. Получилась диспропорция, доктор дал гипердозу гормональной стимуляции, тут же начались сильнейшие схватки, как перед потугами, а в качестве противодействия, он стал расслаблять матку. Я консультировалась с очень уважаемыми специалистами, все в один голос сказали, что подобной диспропорцией врач подверг меня колосальному риску кровотечения, кровоизлияния и серьезной отслойки плаценты! Доктора сказали, что я могла потерять ребенка!
В 9.30 врач отпустил меня «гулять» по коридору, муж катил капельницу. Через некоторое время Г-н Балицкий увидил мои страдания в коридоре и сказал «пойдемте ставить анестезию». Схватки шли уже каждую минуту.
В 10.20 Анестезиолог Пронин А. Е. поставил мне эпидуральную анестезию, после чего у меня начался сильный тремор, анестезиолог вколол мне Трамадол (наркотическое обезболивающее) внутривенно для расслабления и пообещал снизить блок анестезии на потуги. Я почувствовала дурман и стала засыпать, но меня разбудил запах калловых масс. У меня началось интенсивное опорожнение кишечника. Медсестра тревожно отметила, что у меня низкое давление, я сказала, что я гипотоник.
Около полудня пришел врач, Наталья как раз вытирала последние фекалии, он сказал что: «полное открытие, сейчас будем рожать» и довольный удалился. Страшно представить, что испытывал в это время малыш, из за капавшихся мне расслабляющий медикаментов, снизившимся давлением у меня и все это при сильнейших, почти беспрерывных схватках.
Вскоре трансформировали кресло и отцепили Папаверин с Дибазолом. К сожалению, Г-н Балицкий не предупредил анестезиолога о необходимости снизить блок эпидуральной анестезии, из за которой, я абсолютно ничего не чувствовала. Как правильно тужиться, мне обьяснили только после моей неправильной попытки. Я поняла, что что — то идет не так, врач сразу стал весь мокрый и давил рукой на живот, кричав: «Ты не правильно тужишься!.» Я увидела ножницы, и, как наивная дурочка, молила: «Не нужно резать». На что доктор, сурово парировал: «Вы не о том думаете!». Интересно, о чем думал доктор Балицкий, когда так разогнал роды, и только успевал по пунктам проводить манипуляцию за манипуляцию, полностью лишив меня возможности учавствовать в своих родах. Акушерка сделала разрез, врачу он показался недостаточным, Наталья, с недовольной гримасой вынуждена была подчиниться и углубила рану, направив боковой разрез вниз.
В 1.30 моего ребенка извлекли, было всего три потуги, сразу перерезали пуповину, мне не показали ребенка и тут же забрали на пеленальный столик, ничего мне не сказав про его состояние и про проводимые процедуры.
К сожалению, врач сразу забыл про меня и смотрел как реанимируют ребенка, который вяло закричал. После такого количества расслабляющий препаратов и агрессивной стимуляции мне не дали препаратов сокращающих матку. Акушерка, наблюдавшая за мной, сразу заметила начавшееся гипотоническое кровотечение. К сожалению, г-н Балицкий стал звать анестезиолога и зав. отделением Ероян Л.Х., дежуревшую в тот день, на подмогу, когда кровотечение уже было в полном разгаре. Промедления г-на Балицкого привели к тому, что я потеряла большое количество крови. Кровотечение могло бы иметь тяжкие последствия, меня спасла хорошая свертываемость крови, по результатам коагулограммы она находилось на верхней границе нормы.
После остановки кровотечения зашли несколько студентов во главе с дежурным врачом, похожую на Прядко Е.С. Студенты с интересом наблюдали за исходом «интересного случая» и как доктор мяла мою матку. Допуск студентов произошел без моего предварительного согласия, что является нарушением моих прав, как пациента.
Неправильные действия Балицкого С. П. (агрессивная гормональная стимуляция, приведшая к каскаду вмешательств, одновременно с применение большого количества расслабляющий медикаментов) повлекло за собой печальные последствия для моего здоровья и здоровья моего сына, а именно:
— Ишемически — гипоксическим повреждением головного мозга моего ребенка, у ребенка нашли двухстороннее кровоизлияние в мозгу и кисты. — Необходимость срочно извлечь ребенка повлекла за собой решение Балицкого С. П. произвести глубокий разрез.
Несмотря на то, что Г- н Балицкий позвал старшего врача Борец М.В. помочь зашить разрез, сформировался несостоятельный рубец, который достовляет мне сексуальный и бытовой дискомфорт, тем самым сильно снижая мое качество жизни. — Балицкий С. П. сделал все возможное что бы спровоцировать у меня маточное гипотоническое кровотечение: Папаверин — Дибазол капельно, эпидуральная анестезия на фоне беспрерывных индуцированных схваток.
Согласно УЗИ, проведенного непосредственно перед родами, все показатели соответствуют норме! Никаких показаний к индукции, кроме неправильного срока по менструации не было! Воды были чистые. Плацента, по заключению гистологического исследования последа выполняла свои функции и не могла быть причиной гипоксии у ребенка. Педиаторы ПМЦ и городской поликлиники подтвердили мне, «что ребенок никак не тянет на сорок две недели» (срок по менструации), признаков переношенности у ребенка не было.» Зато была ишемия головного мозга, которую ребенок получил в результате искусственных стремительных медикаментозных родов.
Отмечу, что что вся беременность прошла очень легко без единого осложнения. Я вела здоровый образ жизни и все анализы были хорошие. У меня не было абортов, выкидышей и никаких гинекологических заболеваний. Мне страшно подумать, что было бы с малышом, после такого ведения родов, если бы моя беременность была осложненной или малыш перенес бы внутреутробные инфекции.
Считаю, что Ларина Е. Б. намерено увеличивала срок моей беременности, невзирая на данные УЗИ и оказывала мне психологическую травлю, запугивая осложнениями и склоняя к программированным родам. Ларина Е.Б. в июле 2016 года уже смотрела на календарь и говорила что я должна родить до 10 октября 2016, что по данным ранних УЗИ соответствует 39 недель и 5 дней.
Балицкий С.П. намеренно избрал агрессивный метод вызова родов и делал вредные назначения и манипуляции, подвергая мою жизнь и жизнь ребенка огромному риску.
Из-за ошибочных действий врачей мой малыш мучается головными болями, он стонет и кричит во сне. Сколько еще слез мне и моей семье придется пролить, по мере того, как малыш будет развиваться, предстоит только узнать. Ведь известно, что повреждения головного мозга в родах понастоящему проявляются после достижения ребенком трехлетнего возраста. У меня болит душа, когда я вижу как ребенок мучается. Помимо этого я сама, извиняюсь за подробности, не могу пописать, что бы не намочить попу и ногу. Из — за криво зашитого рубца, струя все время течет в сторону. Спасибо за все это Вам Доктор!
Как мне потом сказал Г-н Балицкий: «Вам должно было понравиться, ведь вы приехали и быстренько родили». Доктор, боюсь вы ошиблись, во — первых родили Вы!, и понравиться это могло только Вам! Я же не учавствовала в своих собственных родах и была лишь обьектом для манипуляций! Это при том, что у меня были «зрелые родовые пути» и здоровый малыш внутри! Мы приехлали в 6 утра, как доктору было удобно. Ничего, что я не спала ночью, зато к обеду доктор уже со мной покончил, а мой малыш лежал с капельницей и трубочками в реанимации. Г-н Балицкий, родоразрешил меня, первородящую женщину за пять часов!
Видимо не просто так, доктор настоял, что бы мы приобрели «страховку» на реанимацию ребенка за 25 тыс. рублей. Он сказал, что своим пациентам всегда говорит ее взять!! Больно осозновать, что с последствиями мне и малышу жить всю жизнь(((
Девочки, запомните эти фамилии Ларина Екатерина Борисовна и Балицкий Станислав Петрович! Отведи Вас Господь попасть в эти руки!!!
Пусть рядом с Вами будут врачи, опытные и человечные, которые не будут вмешиваться, когда это не нужно, а если нужно спасут!
P.S. представители клиники троллят меня на всех сайтах в комментариях, очень уж им не нравится правда-матка!
Я хочу рассказать о своих самых ужасных родах, может быть, эта история кому-нибудь поможет.
Мы долго хотели ребенка, и вот в июле 2010 года у нас получилось. После долгих стараний опять 2 полоски на тесте на беременность, абсолютно счастливый муж, и я, почти потерявшая надежду на это счастье. У меня были проблемы с зачатием из-за нарушенного гормонального фона, и было несколько выкидышей за 5 лет нашего брака. Каждый раз мы с трудом зачинали, едва успевала встать на учет, и опять выкидыш… Всегда в один день, в 8 недель.
В эту беременность я встала на учет очень рано, и моя Г в женской консультации направила меня к одному её хорошему знакомому профессору, гинекологу - эндокринологу. В общем, первые 2 месяца я лежала ноги вверх и принимала пачками дюфастон.
С 14 недель мы решили, что опасность позади. Было первое УЗИ, и мы увидели нашего малюточку, он был такой беззащитный…
Я снова вышла на работу, и постоянно ходила в консультацию к своему доктору, как на работу раз в неделю. Всё шло хорошо, анализы, обследования, и чувствовала я себя просто прекрасно. Пока не пришел тот ужасный день…
У меня шла 27 неделя беременности, мы с мужем были дома вдвоем. Надо сказать, что живем мы в военном гарнизоне, и до ближайшей больнички 40 минут ехать. И вдруг я почувствовала, что описалась. По крайней мере, ощущение было именно такое. И тут же появилась сильная боль в спине и животе, пошли схватки, очень сильные, одна за одной. Муж позвонил в скорую, а сам пытался мне как-то помочь. Было чувство полной беспомощности, одеться, где деньги, где документы, на дворе ночь, что делать, схватки идут. На схватке аж в глазах темнело, на ногах бы устоять.
Скорая приехала очень быстро, но они всё равно опоздали. Наш маленький шел ножками и застрял. Родилось тельце, а голова осталась внутри. Надо отметить, что мой муж проявил недюжинное самообладание. Он пытался помочь ребенку родиться, но что можно сделать, не зная ничего? В итоге он держал нашего малыша, пока не приехала скорая, а я тужилась изо всех сил, просто чувствуя, как он умирает…
Фельдшер скорой чуть не от дверей понял, что происходит с нами, они даже руки мыть не стали, перчатки, слава богу, натянул. Фельдшер засунул в меня руку и стал тянуть ребенка из меня, пока не родилась головка.
Мой ребенок… Я и сейчас пишу и плачу. Он был сине-белый, и не дышал, не шевелился, висел у врача как тряпка в руках… Мои самые ужасные роды.
Мы потеряли нашего малыша. И этого не изменить, ничто не вернет его, никогда.
Сейчас я снова беременна, и живу в городе, у матери. До роддома 20 минут прогулочным шагом. Муж далеко от меня, но врачи близко, и так нам спокойнее. И всё равно страшно, я так боюсь что мне просто не судьба…
Однажды ночью меня забрала скорая
Как назло, в моем ближайшем окружении в последние пять-шесть лет никто не рожал. Поэтому боялись вместе со мной все, но дать совет никто не мог. Зато меня часто спрашивали, нашла ли я «надежного» врача: «Или ты надеешься на «авось» и будешь рожать там, куда привезут?».
Я искала. Но заключать контракт со случайным роддомом мне не хотелось. Ведь это не соответствовало цели найти «проверенного» специалиста. Несмотря на страх, я понимала, что в большинстве случаев любой врач окажет мне необходимую помощь. А контракт с «надежным» роддомом нужен для подстраховки. Мы рассматривали роддома, славившиеся как «хорошие», и те, где рожали или работали знакомые знакомых. В одних платные роды были дороже обычного, от других нас отделяла потенциальная дорожная пробка на несколько часов.
А однажды ночью меня забрала «скорая». Это были не роды. Небольшое осложнение, обычное для поздних сроков. Я расстроилась: «Придется лечиться в незнакомом роддоме! А, может быть, и рожать там!».
Но в этом роддоме мне понравилось. Здесь тоже оказывают помощь, и вряд ли будут намеренно вредить или игнорировать. Правда, родить там я не успела, а заключать контракт уже было поздно. Тем не менее, я собиралась что-то «узнавать в понедельник». Но в ночь на понедельник у меня отошли воды. Тогда мы с мужем просто вызвали такси и поехали по знакомому адресу.
Остались пустяки – только родить!
В дороге я очень волновалась. Обращаюсь в роддом сама – меня не везет «скорая», у меня нет направления и не заключен контракт. Строго говоря, это даже не наш район (хотя, роддом один из ближайших к дому). Как отнесутся? Не выгонят ли «нагуливать схваточки и приезжать утром»? Не будут ли злиться потому, что в моем лице появилась «лишняя» работа?
Нас встретила акушерка. Она и правда была слегка удивлена: «По контракту? Нет? А почему не вызвали скорую?». Эти вопросы она задавала, начиная оформлять историю болезни и доставая для меня стерильную сорочку. Выгонять меня никто не собирался.
Я постаралась как можно более «дисциплинированно» переодеться и ответить на все вопросы для документов.
Потом мы пообщались с врачом, и меня отвели в предродовую палату. В двух комнатах, разделенных простенком, в общей сложности было двенадцать кроватей. «Массовость» меня не пугала: я изначально воспринимала роды как медицинский процесс, к присутствию соседок была готова. А в этот момент женщин в палате было всего две.
Я выбрала кровать, поставила рядом пакет с вещами и легла. Тут мне казалось, что все самое сложное и важное я уже сделала. В роддом приняли. Мы не застряли в дорожной пробке. Осмотр и хлопотная подготовка в приемном отделении. Мне осталось-то только родить! А это – ну, сущая ерунда! Лежи себе на кровати или гуляй в коридорчике, да рожай! Да, я планировала больше времени проводить на ногах, так как все говорили, что это ускоряет и облегчает процесс. Врачи советовали то же самое, но по другой причине: роды длятся долго, нельзя столько времени провести только лежа.
Боль во время ходьбы и правда уменьшалась. Но надежды на ускорение процесса оказались напрасными. Приехав в роддом в три ночи, я рассчитывала утром отстреляться и вместе с сыном обустроиться в палате. Но за окном светлело, а я все «ходила». После каждого осмотра врач говорила, что надо еще потерпеть. Иногда мне давали какую-то таблетку или ставили укол.
Приключения начинаются
Утро принесло новую боль и переживания. Роды затормозились на какой-то ранней стадии. А ведь у меня уже давно отошли воды, поэтому врачи решили без перерыва делать мне КТГ. КТГ – это контроль сердцебиения ребенка, по нему можно судить о состоянии малыша. Его надо делать сидя или лежа, так что я «слегла» с датчиками на животе. И в этом положении уже не могла сдержаться и начинала кричать.
Предродовая палата к этому времени была полной. «Начинающие» роженицы, глядя на меня, грустнели, «бывалые» шутили и подбадривали. Рядом лежала женщина со вторыми родами. Она посоветовала перевернуться на бок. Акушерка поддержала это предложение. Несколько раз я переворачивалась, и боль действительно стихала. Но датчики КТГ смещались, и когда это замечала врач – мне снова приходилось ложиться на спину. В это время мне сделали спинальное обезболивание. Стало немного легче.
А на улице уже рассвело. Я видела дома и стройку, которую запомнила еще с первой госпитализации. Где-то высоко двигался подъемный кран, перемещавший трубы и плиты. Там продолжалась обычная жизнь. А здесь, в родблоке вершились наши судьбы. Впрочем, для родблока это тоже – обычная жизнь.
Я вдруг вспомнила, что не пила с начала родов. А если долго не пить – бывает обезвоживание и судороги. Я поделилась своими опасениями с акушеркой. И она, добрая душа, сходила в палату и взяла на тумбочке мою бутылку с водой, а потом бегала к кулеру и носила еще и еще, а я пила, как обезвоженный в пустыне путник!
«Никакого кесарева» или «Порежьте меня срочно!»
Когда стало по-настоящему больно, я начала мечтать о кесаревом сечении. А когда роды затянулись, задумалась всерьез. Несколько раз спрашивала об этом у врача. Ну, точнее один раз спросила, пару раз проорала «Порежьте меня срочно!», потом проскулила: «Может быть, все-таки кесарево?».
Мне спокойно ответили: «Может быть, и кесарево. Но не думайте, что это легче. Кесарево длится 20 минут, а ваши роды мы ведем восьмой час. Если бы кесарево было лучше, мы бы не тратили время, а делали бы его всем».
Потом мне поставили капельницу для стимуляции родов. Какой препарат – я не знаю. Я ни о чем не спрашивала. Во-первых, потому, что ничего не понимаю в ведении родов. Во-вторых, я поняла, что могу доверять врачам. Наверное, я бы чувствовала себя иначе, если бы я попала в этот роддом впервые, и была бы в настроении, созданном тревожными слухами и обсуждениями в интернете.
Лица вокруг менялись. Те, кто лежал со мной ночью и утром, давно ушли в родзал. Кого-то отправили на кесарево. Теперь большинство соседок составляли «новенькие». Врач и акушерка стали осматривать меня все чаще: капельница действовала. В конце концов, врач пообещала, что я следующая отправлюсь в родильный зал. Она сказала это с каким-то азартом. Все обратили внимание, и я почувствовала себя чемпионкой на пьедестале.
Остальные «спортсменки» смотрели с уважением и завистью. Они тоже хотели в родзал, но им для этого нужно было еще работать.
А потом время как будто ускорилось. После 12 часов без ощутимых изменений на меня за полчаса обрушился поток событий. Вот меня зовут в родзал. Я встаю, и ногу сводит судорога. Каталку подкатывают прямо к кровати, и меня по-королевски увозят под аплодисменты и шутки соседок.
В родзале все идет еще быстрее. И через 15 минут врач уже кладет мне на живот маленький кричащий комочек. Что я делала в эти 15 минут – уже не помню. Со всех сторон меня стали поздравлять – только тогда я увидела, как много вокруг было людей. Неонатолог счастливым голосом спрашивала о согласии на прививки.
Знакомство с сыном продолжилось уже в коридоре родблока, куда женщин помещают под наблюдение на несколько часов. Его привезли ко мне после процедур – укутанного в пеленки, с косынкой на голове и из-за этого похожего на девочку.
Зефирки при чрезвычайных ситуациях
«Тут в родильном орут на женщин. Ты даже не представляешь, как на них орут! Я сейчас звонила сестре, она советовалась с подругой, они говорят, чтобы я выписывалась отсюда немедленно», — рассуждала моя соседка еще в отделении для беременных, в мою первую госпитализацию. Ее недавно привезла скорая, а теперь она решительно шуршала неразобранными пакетами и собиралась оформить отказ от лечения. После беседы с врачом соседка согласилась остаться, а где и когда она родила – я не знаю. В родблоке и послеродовом отделении мы не встречались.
Честно говоря, информация об оре меня на тот момент не заинтересовала. Меня волновала, прежде всего, возможность получить помощь.
Я верила в страшилки типа «они ушли пить чай, а женщина родила на бетонный пол».
Но по факту за время, что я провела в родильном отделении, никто не повысил голос ни на меня, ни на других пациенток. Ни разу не было такого, чтобы врач или акушерка проигнорировали наши жалобы. Кстати, под конец пребывания в родильном меня еще и накормили обедом, хотя по расписанию он давно прошел (а в родблоке вообще не предусмотрен).
Принесли тарелку прямо в коридор и помогли поесть, так как я лежала на каталке.
В послеродовом все было немного иначе. Нет, там так же быстро реагировали на любые жалобы. По сто раз учили прикладывать ребенка к груди, выдавали градусники и одеяла в любое время суток.
Проверяли цвет детских какашек и щупали голову, если маме казалось, что «он ударился о пеленальный столик».
Но каждый раз, обращаясь к акушеркам или детским медсестрам, мы видели, как их утомляем.
Однажды я попросила срочно помочь мне дать ребенку детскую смесь, когда медсестры только-только заварили себе кофе. Я это видела, но делать было нечего: мой малыш надрывался от крика, я полдня не могла его накормить. Я получила исчерпывающий инструктаж, правда, на повышенных тонах.
Наши дети лежали в палатах вместе с мамами, но по показаниям их забирали в детское отделение, а мамы приходили их навещать. Каждый такой поход был приключением: врачи и сестры ничего не объясняли, только грубо указывали «тут вообще-то капельница», и «осторожно же, не толкните лампу». Но подкупало отношение к детям.
Медсестра могла накричать на женщину, и тут же начать ворковать с ее ребенком, бережно поправлять одеялко и капельницу.
Мне трудно оценить такое отношение «к женщинам и детям». С одной стороны, грубость недопустима, а особенно к роженицам, у которых и так эмоции не в порядке. С другой стороны, сотрудники послеродового отделения общаются с эмоциональными роженицами каждый день, и это влияет на их настрой.
Любая работа с людьми – в той или иной мере тест на терпение. Люди бывают невежливые, неумные, с необоснованными запросами.
Молодым мамам часто кажется, что с ними или с детьми что-то идет не так. Они рвутся в ординаторские и просят о срочной помощи. Чаще всего эти опасения не обоснованы. Но медики вынуждены проверять каждую жалобу, потому что есть риск пропустить серьезное. Соблюдать этикет в таком ритме трудно. Наверное, проблему мог бы решить психолог, если бы он работал в отделении. Ведь психологи помогают людям, попавшим в чрезвычайную ситуацию, или работающим на напряженной работе. Роженицы и сотрудники послеродовых отделений как раз вписываются в эти категории.
На одном из интернет-форумов мне сказали, что таким образом «оправдывать» грубость медиков может только «терпила» по натуре. И что грубым медсестрам нужно было дать отпор.
Возможно. Но у меня не было на это никакого желания. К нашему здоровью в послеродовом и детском относились не менее ответственно, чем в родильном.
Язык не поворачивался грубить в ответ, когда мне или ребенку оказывали помощь.
Я просто решила «не обращать внимания». Мы с малышом готовились вернуться домой. А еще в моей тумбочке лежали разрешенные для кормящих зефирки, которыми я лакомилась, когда ребенок спал.
Никого не слушай
Я считаю, что история моих родов – позитивная и удачная. Это не про унижение, не про отсутствие помощи, не про насилие. Воспоминаниями о родах я делилась со знакомыми и в интернете. А потом получала свои же рассказы в искаженном виде. Одни воспринимали ситуацию так, как будто мне отказали в проведении кесарева сечения, несмотря на необходимость и мои мольбы. Другие, наоборот, считали лишней стимулирующую капельницу. Химия вредна, а вот если бы я рожала еще сутки – все было бы естественно и прекрасно.
Так я поняла, откуда берутся страшные рассказы про злых акушерок и недалеких врачей.
Конечно, сколько людей – столько и историй. Бывает, к сожалению, что во время родов женщины не получают должной помощи. Бывает, что помочь им пытаются, но медицина не всесильна. А при печальном исходе велик соблазн обвинить во всем врачей.
Но очень часто бывает так, что роды идут хорошо и врачи делают все, что нужно, но их действия не соответствуют представлениям самой пациентки.
Ей больно, страшно, и кажется, что вокруг никто не хочет ей помочь. К тому же, женщине трудно объективно оценить ситуацию, а из родблока сложно выйти в тот же интернет или позвонить знакомому врачу.
Своим подругам, которые ищут роддом, я смело рекомендую тот, в котором рожала сама. За медицинскую «часть» там можно не беспокоиться. А про остальное – стараюсь не рассуждать. Чтобы не было почвы для домыслов и накручивания страхов.
Про атмосферу в послеродовом предупреждаю, так как для многих это тоже критерий.
Но вот сами роды я теперь ни с кем не обсуждаю. Оказалось, многие считают себя экспертами по ведению родов, даже не имея собственного опыта, а не то, что медицинского образования.
Люди рассказывают, что на самом деле нужно было сделать в моем случае. Еще и объясняют мне, как я на самом деле пострадала от якобы неоказания помощи (или, наоборот, от чрезмерного вмешательства). А многие просто пугаются.
Роды — это всегда непросто, и лишние подробности производят тяжелое впечатление, даже если все прошло хорошо. После нескольких таких диалогов в интернете и в реале я поняла, что многие «страшные» истории про роды — просто мрачные интерпретации совершенно рядовых случаев. Не хочется плодить такой контент. И спорить с кем-то нет никакого желания.
Завтра, 14 сентября, читайте на нашем сайте продолжение темы — мнение директора одного из лучших московских роддомов о том, почему отношения между роженицами и акушерами напоминают минное поле.